Воскресенье.… Как это ни странно, но это один из самых нелюбимых мною день недели. На втором месте в этом списке стояла суббота. Всё потому, что в выходные мне всегда совершенно нечем себя занять и маясь от безделья, я порчу настроение, как себе, так и родителям. Именно поэтому я попыталась оттянуть начало дня на как можно больший срок, валяясь в постели и пытаясь доказать своему организму, что он еще не выспался. Но мои попытки были безуспешными. От того, что нужно было чем-нибудь занять свои мысли, я вновь и вновь прокручивала в уме вчерашний день. Мое знакомство с Джоном и Алексией…. Мне все-таки казалось, что я должна испытывать какое-то, хоть малейшее волнение от того, что я увижу людей не лишенных популярности. Их обожает полмира. А я видимо нет. Наверное, даже хорошо, что мне совсем не сносило голову – это позволит мне сохранять свой разум, если я буду их видеть. А видеться мы точно не будем, в этом я не сомневаюсь. Я внутренне похвалила себя за это открывшееся во мне качество (иммунитет к фанатской привязанности) и улыбнулась, продолжая оставаться с закрытыми глазами. В конце концов, сквозь мои веки начал пробиваться яркий свет, и мне пришлось невольно их открыть. Это было солнце. Яркое, весеннее солнце, которое не могло не радовать всех. Всех, кроме меня. Я не любила солнце всеми фибрами своей души. Ни солнце, ни тепло, которое оно давало, изредка выглядывая из-за туч. Наверное, я очень странная…. Но одна из причин по которой я любила Гленналлен – это частые осадки. Хотя конечно, близость к океану, давала о себе знать также и солнечными днями. Тихонько застонав, я накрыла лицо подушкой, чтобы спрятаться подальше от назойливых лучей, но меня тут же потревожили звуки за дверью моей комнаты. Невообразимо громкий лай Джека смешивался с грохотом посуды и громкими разговорами родителей. Я всё ждала, когда это все прекратиться, но так как этого не произошло, я, к большому моему неудовольствию, встала, и потянувшись направилась в ванную. Растягивая время, я очень медленно приводила себя в порядок: надела вместо обычных синих джин легкие белые брюки и блузку, и спустилась вниз. Мама что-то готовила, быстро перемещаясь по кухне то туда, то сюда, а отец еле за ней поспевал, пытаясь помочь. Я поинтересовалась причинами такого оживления. - Мы устраиваем праздничный ужин! – на лице мамы расцвела улыбка. – В честь наших гостей! Я застонала…. То, что заставило меня улыбнуться, когда я еще лежала в кровати, моментально забылось, стоило мне вспомнить о том, что мои родители были горды приютить у себя наших гостей. Горды и рады. Ох, ну за что мне всё это? - Но зачем же ты начала так рано к этому готовиться? - Рано? Ах ты, соня! Уже начало четвертого, Джен! Три? Вот уж я от себя не ожидала… - Может… помочь чем-нибудь? - я решила, что даже если идея пригласить к ужину этих двоих и не нравится мне, то вкусного праздничного стола у нас не было с самого Рождества. А до моего дня рождения еще долго. - С готовкой мне уже помогает папа. – мама усмехнулась. Да, зная кулинарские способности отца, я сама чуть не прыснула, но он смотрел на меня в этот момент и поэтому я сдержалась. – А ты, наверное, сходи за продуктами. Я тебя ждала, поэтому список уже лежит на тумбочке у двери. Не говоря ни слова больше, я направилась к двери и, захватив список, лежащие на нем деньги и куртку с вешалки, вышла на улицу. На улице была прекрасная солнечная погода: ни одного облачка, но дул небольшой прохладный ветерок. Небо было безоблачно-голубым и это меня напрягало: мне хотелось бы, чтобы хотя бы вдалеке были надвигающиеся облака. Деревья уже были покрыты зеленью своих листьев, которые шелестели из-за ветерка и этим создавали очень приятный, еле заметный шум. Жалко, что еще не скоро вырастут цветы, которые так заботливо каждый год сажает мама – тогда я бы даже несмотря на солнце больше времени бы проводила в саду в окружении этой красоты. Замечтавшись, я даже не заметила сразу девушек, кучкующихся у дороги прямо напротив моего дома. Их было человек 15-20. В основном конечно девушки были младше меня, но я зацепила глазами также и пару своих одноклассниц. Интересно, зачем они собрались все здесь? Может подойти поинтересоваться? Я стала было двигаться в их сторону, но увидев меня девушки, взволнованно начали переговариваться и сами заспешили ко мне. Меня это смутило еще больше. - Дженни! Дженнифер! Джен! – заслышалось еще даже когда они не успели подойти. Стоило им окружить меня, я просто потонула в гуле голосов, лишь изредка разбирая, что они говорили. - Джон! Кларк! Что они говорили? Куда выходят их окна? Ты возьмешь для нас автограф? Дженн! Пожалуйста!!! Дженни! Я пыталась хоть что-нибудь ответить, но они просто не давали мне возможно сделать это. Захотелось провалиться сквозь землю – ведь я никогда не была популярной и поэтому не чувствовала не себя пагубное воздействие внимания окружающих. Честно говоря, мне это нравится. Но то, что происходило сейчас… Девушки начали теребить меня за одежду, потому что я просто остолбенела, и класть в руку блокноты, чтобы я взяла автографы у Батлера и Кларк. Вот именно из-за этого явного посягательства в мое личное пространство, я наконец пришла в себя и ответила им. - Я не буду ни перед кем унижаться! Если вам они так нужны… подкараульте у съемок, но никак у моего дома! – я разжала пальцы и блокноты, засунутые в мои руки, упали на землю. - Джен, ну чего тебе стоит? Джен! – вновь раздалось со всех сторон, а мне на миг показалось, что я сейчас оглохну. Странно, что в доме никто этого не слышит. А если слышат, то не выходят мне с подмогой. - Нет. – ответила им я, но меня кажется никто не услышал. Я попробовала пробиться сквозь их ряды, но ничего из этого не выходило: девушки не поддавались. Это начинало меня злить. - Отпустите меня! – закричала я во весь голос. Девочки обиженно заморгали. Одна из них, та, что была самой маленькой (ей было от силы лет 9), казалось, сейчас расплачется. - Мы просто… - начала, было, моя одноклассница, но я сделала жест, прося её замолчать. - Просто дайте пройти! Злясь «на весь мир» я больше не церемонилась с ними и поэтому, быстро всех, растолкав, пошла дальше, гневно продавливая ногами землю. В магазине мне как всегда приветливо улыбалась продавщица – старая мамина подруга. Но как ни странно, дальше приветствия, она решила не заходить, что было на неё не похоже. Это меня удивило, но я решила не подавать виду. Отдав ей мамин список, чтобы мне все принесли и отбили, я направилась к сладкому. Настроение у меня было паршивое, а шоколад быстро поднимал его. Глаза бегали от одной яркой обертки к другой, пока моё внимание не привлекла девушка с той стороны витрины. У неё были нахмурены брови и очень напряжены губы, что сводило их почти в одну полоску. Было видно, как двигалась её грудь из-за тяжелого дыхания. Глаза казались черными, что совсем не сочеталось с золотистым цветом её волос, а кожа казалась совсем бледной. С ужасом, я узнавала в этой девушке себя. Я никогда не думала, что могу так выглядеть, когда я злюсь. Если честно, я не так уж и часто злюсь в принципе, но это отражение меня пугало. Теперь мне стали понятны чувства той маленькой девочки и причины, по которым со мной не стали начинать разговор здесь. Теперь отражение лишь грустно хлопало ресницами, а уголки губ немного опустились. Я попробовала придать своему лицу обычное, спокойное выражение, но из этого почти ничего не вышло, поэтому я чуть ли не побежала к кассе, совсем забыв о шоколаде. Лишь бы скорее скрыться от этого образа из-за стекла. Я быстро оплатила продукты и отправилась домой. Солнце начинало припекать – было достаточно тепло для начала мая и поэтому я, под своей легкой курточкой, умудрилась сопреть. Если так пойдет и дальше, то возможно к концу июня можно будет вовсю купаться в озере. Эта мысль грела душу, и на сердце становилось радостно. Наш город окружает множество озерцев, но большинство конечно сосредоточено на севере. Южнее города, находится лишь река, но она очень редко успевает согреваться за лето, поэтому мы и не ходим на неё купаться. Да и озера не всегда могут нас радовать: только если лето окажется жарким, что не всегда случалось. Аляска все-таки… Девушки все еще кучковались у моего дома. Стоило мне подойти, как они сразу стали перешептываться и косо поглядывать на меня, но уже не подходили. Последнее радовало. Отнеся на кухню пакеты, я собралась было вернуться в свою комнату, но столкнулась с Джонатаном. Он сидел в коридоре, одевая на Джека ошейник с поводком, посадив его себе на колени. Щенок почему-то брыкался и не поддавался хозяину. - Капризничает. – улыбнувшись и взглянув на меня, объяснил он. – Предпочитает без поводка. Любит просто носиться полностью отдавшись свободе и окружающему миру. - Все любят свободу. Особенно маленькие щенки. – ответила я, подойдя и потрепав малыша по головке. В ответ, он лизнул мне ладонь. - Ты ему нравишься! Смотри, как он к тебе тянется! Джек и вправду, будучи всё еще на коленях у Джона, всем телом повернулся ко мне и радостно вилял хвостом. - Только не понимаю почему. Он маму мою должен любить – это ведь она его кормит. - У собак, как и у людей, могут возникать неожиданные привязанности. В этом нет ничего странного, особенно если дело касается очаровательных девушек. – Джон продолжал улыбаться, показывая ряд белоснежных зубов. Я закусила губу. - Мне пора! – развернувшись, я направилась к лестнице. Очень не люблю, когда говорят то, что не является правдой на самом деле. Я далеко не очаровательна, как он сказал, и поэтому меня раздосадовало то, что он говорил явную ложь испортив весь мой дружелюбный настрой в его сторону. Лишь только у самой лестницы, я вспомнила про «засаду» у дороги. Первое мое стремление было ничего ему не говорить, но я понимала в глубине души, что злюсь я на него из-за мелочи, поэтому я все-таки вновь повернулась к нему. - Вам лучше погулять на заднем дворе. Думаю, Джеку там понравиться. - Нет, я хотел погулять по городу. Осмотреть все! - Просто поверь мне, пожалуйста! Тебе не желательно сейчас появляться там - лучше побудьте в саду. – я встретила в его глазах непонимание, но попыталась придать своему лицу умоляющее выражение. Я не хотела, что в мире стало на одного, разорванного на куски парня больше. Да и от визга у меня голова болит. - Ладно… - Батлер явно ничего не понимал, но видимо решил последовать моему совету.
* * *
Джон не сказать, чтобы обрадовался, но сообщение о готовившемся вечере воспринял благосклонно и не отказался побывать на нем. Алексия же сначала напрочь отказалась, сказав, что лучше она сходит в какое-нибудь кафе. Но мне пришлось ей напомнить, что ближайшее из них служит для дальнобойщиков, часто проезжающих через Гленналлен, и поэтому если она все-таки пожелает туда пойти, то, пожалуйста. Девушка, подумав несколько минут, согласилась поужинать с нами. Не к её чести скажу, что не стала бы её переубеждать, если бы мне не было жалко стараний матери и надежд отца. Не хотелось бы, чтобы они разочаровались. К вечеру мама накрыла на стол, выложив всё серебро, что у нас было, и надев своё самое шикарное платье, накрасившись и подняв волосы наверх, позвала нас всех. Она и меня заставила надеть моё лучшее платье – белое, лёгкое и воздушное, как облако, приталенное пояском. Ну и решив дополнить образ, я немного украсила волосы заколкой с камнями похожими на изумруд. К сожалению, не настоящими. Пока я спускалась, то чувствовала на себе изучающий взгляд Джона.… Это меня очень сильно смутило, и я попыталась поскорее сесть за стол, чтобы хоть немного скрыться от этого прожигающего взгляда. Отец и Джонатан одели черные костюмы, но, конечно же, сразу же было заметно, что папа не очень выгодно смотрелся рядом с Батлеров, поэтому мама посадила их в разные концы стола. Моё место как, оказалось, было рядом с Джоном, но я это восприняла просто как данность. Кларк же, которая должна была сидеть с отцом, спустилась не сразу. Все думали, что девушка оденет какое-нибудь дорогое, элегантное или экстравагантное платье, как и положено голливудской звезде, чтобы сводить мужчин с ума, и не оставлять места для воображения, но девушка поразила всех. Она спустилась одетая в серые джинсы и потрепанную футболку, видимо оставшуюся еще с давних времен. Единственное, что в ней осталось обычным это её макияж а-ля отсутствие макияжа, который просто скрывает всяческие недостатки, но при этом остаётся незаметным. Даже для нас ей не хотелось быть такой какая она есть, со всеми своими недостатками, хотя и оделась она очень по-простому. Она молча прошла к столу и села, даже ни с кем не поздоровавшись, рядом с моим отцом, потому что мест больше не было. Мы с ней оказались прямо напротив друг друга. Видимо поймав мой непонимающий и недовольный взгляд, она скорчила мне гримасу, как маленький ребёнок, на что я просто усмехнулась и поковыряла салат. Разговор никак не хотел завязываться, и за столом начала повисать напряжённая атмосфера, хотя и отец и Джонатан пытались развязать тему. Всем становилось не по себе, и я попыталась спасти ситуацию. - Джон, расскажи, пожалуйста, о чем фильм в котором вы снимаетесь? Парень немного подумал и усмехнувшись ответил: - Нуу… сложно рассказать краткий сюжет. Алексия играет просто деревенскую девушку, не обремененную никакими заботами, а я городского парня приехавшего в эту деревню на лето и изменивший всю её жизнь. В общем, это совершенно обычная романтическая история. - Ммм! Мило… Когда начнутся съемки? - Я думаю, что через пару дней. Просто нужно установить кое-какие декорации. - А можно переговорить как-нибудь с вашими костюмерами? – включилась в разговор мама. – У меня есть пара идей! Моя мама занимается дизайном. Это её основная работа, и заказы она получает через интернет, когда ездит в Анкоридж, а потом либо по электронной, либо по настояще, в зависимости от заказа, отправляет результат и получает в общем то неплохие деньги. Позже, когда речь зашла о музыке, мой отец, как истинный меломан, тоже подключился к разговору. За столом разгорелась жаркая дискуссия и только я и Алекса сохраняли молчание. У меня просто не было настроения о чем-либо непринужденно болтать, а вот причин молчания Кларк было несколько, как я думала. Ну, во-первых, скорее всего ей было неприятно общество моей семьи и ей было неинтересно общаться с нами. Хотя как было видно по ней, присутствие Джонатана ей нравилось. Несколько раз она перекинулась с ним парой фраз и даже передала ему бутылку вина, чего бы никогда наверняка не сделала бы ни для кого из членов моей семьи. А во-вторых, ей наверняка хотелось бы провести время по другому или хотя бы в другом месте. Но наш маленький Гленналлен не мог ей предложить ничего стоящего… Вечер тянулся для меня безумно медленно, и верно ничем примечательным бы так и не запомнился, если бы Батлер, в пылу восторга разговором не жестикулировал так оживленно, и не задел случайно бокал с вином, который упав, разлил напиток прямо на моё белоснежное платье. Я наблюдала за произошедшим, как в замедленной съемке, а после случившегося, наоборот, в ускоренной. Я будто оцепенела – наверное, от шока – и не могла молвить ни звука. Мама ахая и охая соскочила со своего места и подбежав ко мне попыталась оценить масштабы трагедии. Я и сама, переводя взгляд на него, чуть было не ахнула, и на глазах заблестели слезы: на юбке платья алело, ярко выделяясь, кроваво-красное пятно. Попросив мать оставить меня в покое, я отправилась в ванную, по-глупому надеясь, что всё-таки смогу его отстирать. Завернувшись в свой маленький, мягкий халат, я принялась отстирывать платье, предварительно сняв его. По щекам катились крупные слезы, и я вытирала их тыльной стороной ладони. Поняв, что из моей затеи ничего не выходит, я села на кромку ванной и попыталась успокоиться. Через пару минут послышался тихий стук и просьба о разрешении войти. Вытерев последние слезы своего горя, я очень тихо ответила: «Можно!». Это был Джон. Он выглядел очень расстроенным и встревоженным и видимо хотел мне помочь, но увидев, что я сижу ничем не занимаясь, он промолчал. Мы так и остались на своих местах: он у двери, наблюдая за мной, а я на краю ванной, потупившись в пол. - Совсем ничего нельзя с этим сделать? – почувствовав неловкость, спросил он, указывая на бесформенную кучу из моего платья, лежащего в раковине. - Да! – я почувствовала, что мой голос дрожит. Лишь бы не сорваться! Только не при нем… - Прости… Мне правда… правда очень жаль. - Всё нормально. Иди! Я еще немного здесь побуду. Приведу себя в порядок… - мой голос дрожал всё больше с каждым словом и одна предательская слеза, все-таки покатилась по щеке. Казалось бы, из-за чего так расстраиваться?! Но причина была, может быть даже не в самом платье – оно просто стало последней каплей. Последней каплей, которая вывела мой маленький мирок из равновесия. Я привыкла, что всё плохое, что со мной происходит, я всегда утаиваю в себе. Я не даю эмоциям выплескиваться, пока чаша внутри меня не наполниться до краев. Пока уже невозможно будет сдерживаться. То, чем была на этот раз наполнена моя чаша, было для меня очень серьезным… Возможно я начну слишком издалека… Года 3-4 назад, меня отправили на лето пожить в большом, ярком Лос-Анжелесе у тети, папиной сестры. Я до сих пор помню, как потряс меня этот город своей оживленностью, красотой и своими огромными размерами. Гигантскими вывесками, горящими по ночам надписями, миллионами машин… Прекрасным теплым океаном, пальмами, которые можно было встретить в любом уголке города… Потрясающее место! Именно в этом городе я познакомилась с Кристофером. Это был подарок свыше, я в этом уверена. Особенно учитывая, что наше знакомство произошло на праздновании моего дня рождения. Он был очень милым, веселым и внимательным, и сразу же запал мне в душу, но… также быстро как он появился в моей жизни, также быстро он из неё и исчез, не спросив ни где я живу, ни номер моего тогдашнего телефона. Лишь за несколько дней до моего отъезда из этого прекрасного города, мы случайно встретились в парке. Увидев меня, он казалось, был без ума от счастья, он принялся очень быстро мне что-то говорить, и я сначала даже в толк не могла взять, о чем он. Когда он еще раз мне все повторил, уже гораздо медленнее, я поняла, что он все время с нашего первого знакомства искал меня и уже отчаялся в своих поисках, если бы эта прогулка не свела нас вновь. Вот с того самого дня Кристофер стал моей жизнью. И хотя я вскоре уехала из солнечного Эл-Эй, мы еженедельно поддерживали друг с другом связь – каждый выходные я ездила в Анкоридж, столицу штата Аляска, чаще всего с мамой. Но она уходила по своим делам, а я отправлялась в интернет-кафе и общалась с ним через быстрый обмен сообщений и через web-камеру если это кафе позволяло такую роскошь. Я не представляла уже свою жизнь без этих еженедельных выходных… без него. До прошлого месяца. В наш последний разговор, Крис был почему-то неожиданно груб со мной, и я не понимала причин этого. Наше общение в тот день продлилась недолго – мне не хотелось это терпеть, поэтому я просто отключилась от всего и ушла гулять по городу. Мне было очень больно… Я уже недели 3 не ездила в столицу штата, и поэтому не имела с парнем совсем никакой связи. Да и не думаю, что он сам хотел. Ведь тогда мне показалось, что он был совсем не рад мне. Наверное, я ему надоела… Именно поэтому я теперь ненавижу выходные, хотя раньше только и ждала их наступления. Батлер немного замешкался в дверях, видимо размышляя, стоит ли ему все-таки уходить или нет. - Прошу…оставь меня одну. Я хочу привести себя в порядок. - Ты вернешься к столу? - Думаю, нет. Я чувствовала себя отвратительно, и если уж даже раньше не могла вести себя непринужденно, то сейчас точно не лучший момент. - Я передам остальным… - Джон вышел, оставив меня одну. Я подошла к зеркалу и провела ладонью по щеке, стирая оставшиеся следы слез. Потом умылась, пару раз провела расческой по волосам, и, взяв в охапку платье, вышла из комнаты. Слава богу, мне не пришлось проходить через гостиную, и поэтому, быстро миновав ее, я пробралась в свою комнату. Теперь уже не нужное мне платье полетело в противоположный угол, упав на пол, а я рухнула на кровать. Нужно лишь просто попытаться заснуть… Сегодняшний день, определенно войдет в число самых худших.
* * *
На следующий день, в школе, все были очень оживлены. Конечно же, в основном женский пол. Они что-то обсуждали и хохотали – ну в общем сплетничали. Особенно учитывая, что поводов было предостаточно. Девушки, с которыми я вчера повздорила во дворе, видимо всем уже все рассказали, поэтому меня не трогали. Мало того – меня оставили в гордом одиночестве, как прокаженную. Лишь Питер издалека подбодрил меня слабой улыбкой. Но подходить не стал, увлекшись разговором с парнями. Я же все искала глазами Сашу. Она была в дальнем конце коридора, рассказывая что-то девушкам, щебечущим вокруг неё. Зная, чем у всех были заняты мысли – догадаться было несложно, о чем она говорила. Сашу, в отличии от меня, внимания никогда не утомляло. Она же все-таки самая красивая в городе, и поэтому всегда пользовалась большой популярностью. Я решила подойти к ним. Тайлер была рада меня увидеть и поэтому как всегда обняла при встрече, а потом, пообещав девушкам, что расскажет все позже, отправилась со мной на алгебру. Как это ни странно, Саша не стала мне хвастаться тем, чем только что делилась со всеми, а просто порадовалась хорошей погоде. Сегодня уже второй день подряд светило солнце… Уроки проходили как обычно в монотонном, сонном режиме весны, когда уже и ученикам и учителям все надоело и хотелось поскорее освободиться от занятий. Вдобавок ко всему солнце светило в окна, как будто дразня моих одноклассников. У меня же было почему-то совершенно апатичное настроение – наверное, осадок после вчерашнего – и поэтому я, даже не стараясь что-либо записывать, просто открыла тетрадь и рисовала, занавесившись копной своих волос ото всех. Алгебра, физика, литература… За тем, что говорили преподаватели я совсем не следила, и поэтому если меня спрашивали, то ничего не могла ответить. Они не знали как со мной поступить: я всегда неплохо училась и готовилась к уроку, а тут так их подводила… Некоторые мне все-таки поставили по двойке. Ох, чувствую, попадет мне от родителей, когда получим табели… Саша, видя какое у меня настроение, старалась меня особо не трогать, и я была ей благодарна за это – все-таки она всегда меня понимала. Домой мы возвращались под милое болтание влюбленных, а не обычный хохот и смех, но мне просто было не до этого.
Еще 2 дня, после того воскресенья, Джон завтракал, обедал и ужинал вместе с нами. Актеров кормили только на съемках, которые еще тогда не начались и он был вынужден хоть как-то питаться. Хотя в принципе, он мог выбрать путь Алексии – девушка просто покупала что-нибудь в магазине и перекусывала в своей комнате, а он как никак предпочел проводить время с моей семьей. И мне это понравилось. Но, тем не менее, вскоре начались съемки и оба стали пропадать там с раннего утра и до позднего вечера и мы почти перестали видеть их в своем доме.
* * *
Через пару дней, когда мне стало гораздо лучше и я, забыв обо всем беззаботно улыбалась, Саша предложила мне заглянуть к ней и оценить её работу – Тайлер самостоятельно оформляла и претворяла в жизнь дизайн одной из комнат в их доме. Эта комната, в будущем, должна была стать её новой комнатой, поэтому девушка очень старалась сделать всё идеально. Стены она разукрашивала самостоятельно также по собственному дизайну: их то она и хотела мне показать. При входе в дом, сразу запахло корицей, ванилью и медом – миссис Тайлер готовила пирог и, по-видимому, он должен получиться очень вкусным. Сбегав на кухню, за уже готовыми горячими булочками для себя и меня, Александра повела меня на второй этаж показывать свое творение. Зайдя, я просто ахнула – получилось у неё потрясающе, хотя работа еще не была закончена. Как подруга говорила мне раньше, тематика дизайна была – тропический остров. Две стены из четырех должны отражать настроение и вид океана, а второе две – темный, зазывающий в свою темноту и при этом играющий небольшим разнообразием красок, лес. Только две из них уже были готовы: одна с океаном и одна с тропическим лесом, но от них уже невозможно было оторвать глаз. Они восхищали своим великолепием и буйством красок, но при этом простотой. В части леса к тому же было что-то мрачное и таинственное, что только возбуждало воображение. Казалось что там, можно укрыться от всех забот, отдохнуть и побыть собой. Мебели конечно же еще не было, но пустой комната совсем не казалась. Видимо ожидая, когда я оценю её работу, Тайлер замерла с напряженной улыбкой на лице, прижав почему-то булочки к животу. - Саша, это прекрасно! Я конечно знала, что ты потрясающий дизайнер и художник, но не до такой же степени! Напомни мне, когда ты принялась за оформление стен уже именно здесь? - Недели 2-3 назад. Но лесу пришлось уделить больше времени, чем океану. Там все чего-то не хватало, понимаешь? Я, взяв у неё из рук булочку и откусив кусочек, еще раз осмотрела лес. Для меня он так и остался загадочным, может чуточку мрачным, но, тем не менее, полным и завершенным. Идеальным. - Мне… помог Тейлор. – видно было, что девушка сильно смутилась и поэтому потупила взгляд. Её щеки покрыл легкий румянец. - Меррит? Удивительно… Он рисует? - Да! - Саша оживилась. – Это он помог мне закончить стену с лесом. Он понял чего же не хватает и предложил свою помощь. Хотя конечно это было так странно… Всё моё естество замерло, когда он вошел. Конечно, я согласилась! Мы только вчера закончили. Нравится? - Да, конечно! Саш, а он оправдал твои ожидания? Немного замявшись девушка ответила: -Думаю, да… И даже гораздо больше… В эту самую минуту в комнату без стука зашел Тейлор, что заставило мою подругу мгновенно замолчать и снова покраснеть. - Добрый день, Саш. – Меррит свободно и легко улыбнулся, встретившись с ней взглядом. Видимо не сразу заметив, что в комнате есть кто-то еще, он перевел взгляд на меня. В неме совсем не было удивления или недовольства: лишь дружелюбие и может быть совсем немного радости. Хотя последнее я списывала на его хорошее настроение. - Привет! Как ты наверное уже знаешь – я Тейлор. А… тебя как зовут? Всё-таки я слишком часто слушала восторженные слова подруги об этом парне – частичка её настроя передалась и мне. Я оробела перед ним, не зная, что сказать. Ведь это не соседский парнишка, а известный актер. Но я смогла взять себя в руки. - Меня зовут Дженнифер. Я лучшая подруга Александры. Живу здесь неподалеку. - Здорово. Значит, будем часто видеться. Решив, что все формальности соблюдены, он вновь перевел взгляд на мою подругу. - Я услышал голоса, доносящиеся из-за стены, и поэтому пришел. Думал, что ты решила продолжить нашу работу. Мне все равно нечем заняться… Саша бросила в мою сторону умоляющий взгляд, а я, усмехнувшись, улыбнулась и кивнула. - Тей, ты не принесешь баллончики? Они в моей комнате не столе. Чуть заметно кивнув Меррит вышел. Я же бросила на подругу недоуменный взгляд. - Ох, и ты считаешь, что это нормально? - Что именно? – она смотрела на меня непонимающе. - Они ведь только на прошлой неделе приехали! Вчера у некоторых уже даже начались съемки. А он помогает делать тебе ремонт… Хотя я хотела сказать совсем другое. Я заметила, как Меррит смотрел на неё – с прожигающим душу желанием и чувством собственности. Последнее, мне было абсолютно не понятно и мне казалось, что Саша что-то скрывает. Наверняка единственное, что его сдерживало от того, чтобы не обнять её, было мое присутствие. - Это не просто ремонт – это уникальный дизайн! – похоже я задела подругу за живое. – И раз уже он хорошо рисует, то почему бы ему не помочь?! - Я все равно не понимаю… - Джен, я ведь о таком и мечтать не могла. Чтобы Тейлор хотел проводить со мной время – это просто немыслимое счастье, от которого я не собираюсь отказываться. На моей памяти нет ни одного случая, когда известный человек так запросто бы общался с обычной девушкой. Это мой шанс, Джен… - под конец, Тайлер жалобно посмотрела на меня. Саму девушку у меня и в мыслях не было осуждать. Я её понимаю, ведь у любви есть особый вид – фанатский. Этот вид гораздо сильнее остальных сносит крышу и затуманивает мозг. Он нарушает привычный принцип работы всех органов чувств, если объект любви находится рядом, а сам объект становиться идеалом и пределом мечтаний. Наверное, нет на свете любви сводящей с ума больше, чем фанатская, ведь в ней, объект любви всегда будет недоступен. Порой мне даже кажется, что такая любовь при этом самая искренняя и чистая. Она почти никогда не омрачается ревностью и редко причиняет тому, кто любит боль – ведь все понимают, что большего им в жизни не получить. Фанаты просто искренне радуются или огорчаются вместе с предметом своей любви и просто искренне желают ему или ей счастья. Саша была настоящей фанаткой Меррита и ей выпал уникальнейший шанс – быть рядом с пределом своих мечтаний. Мне же нужно лишь отнестись к этому снисходительно… Тайлер предложила понаблюдать за их работой, раз уж я пришла, и поэтому я решила спуститься вниз, чтобы взять с кухни стул. Лестница, когда я по ней спускалась, противно скрипела на каждой ступеньке, хотя я и пыталась быть тихой. Просто она была очень старая и ветхая, как и весь дом. Ему, наверное, уже порядка ста лет, но он еще вроде неплохо держится, хотя может и выглядит не так уж привлекательно. Широкие, большие окна с тяжелыми рамами и затуманенными от времени стеклами казались немного устрашающими, особенно в комплекте с громоздкими черными шторами, которых я так боялась в детстве. Мне все казалось, что за ними таится нечто устрашающее и поэтому старалась даже близко к ним не приближаться. Совсем иначе выглядели стены дома: их цвета были бледных оттенков и навевали скорее не ужас, а тоску. Видимо из-за времени краски поблекли, и поэтому совсем не привлекали на себя внимания. Чтобы хоть как-то разбавить это однообразие, я бы повесила на стены картины или же фотографии. Но даже их не было, из-за чего казалось, что стены были голыми. Теперь я понимаю, почему Саша с таким рвением взялась обустраивать ту комнату – ей хотелось привнести в дом хоть немного радости и тепла. Возможно, покажется странным то, что Тайлер занялась дизайном комнаты, хотя должна думать о поступлении в колледж. Но всё дело в том, что Саша решила еще на год остаться в Гленналлене и уже даже договорилась и о будущей работе в местном кафе. Может от дальнобойщиков и не всегда можно получить щедрые чаевые, но с внешностью Саши, они наверняка пересмотрят свои принципы. Остается девушка из-за Питера. Они ровесники – им обоим 17 – но родители Александры отдали девушку учиться в школу на год раньше из-за дружбы со мной. Они не хотели, чтобы образование нас разлучило. Питеру необходимо будет еще одни год учиться в старшей школе, а решили ребята поступать вместе… Путь на кухню лежал через гостиную, и когда я проходила мимо шкафа с книгами, то невольно остановилась. Книги – моя страсть! А книги в доме у Тайлер просто потрясающие! Сашины предки были родом из России: её бабушка жила в Иркутске (я очень хорошо это запомнила, потому что в детстве часто слышала эту историю) и миссис Тайлер часто показывала нам фотографии своей матери на фоне огромного озера. Я же никак не могла поверить, что этот огромный водоем и впрямь был озером – его воды уходили далеко за горизонт и из-за этого он казался морем. Будучи в Якутске в командировке, она и познакомилась с Сашиным дедушкой, который будучи исследователем, изучал природу этого края. Он был американцем и поэтому когда женился, то увез жену к себе на родину. Бабушка Саши привезла с собой много вещей со своей родины: книги на русском языке, иконы и одежду, совсем не похожую на американскую. Это все сохранилось и до наших дней. Как пример, очень много книг на полках было на русском языке. Хотя конечно самая великолепной была Библия. Я потянулась, очень осторожно достала её с полки и открыла. В воздух мгновенно вырвалось облачко пыли, что заставило меня чихнуть. Бумага была очень тонкой и темно-желтой – время брало своё, а буквы почти не были видны. Я совсем не знаю русский, но из-за того, что в детстве часто бывала в этом доме, я кое-что понимала. Миссис Тайлер давала нам с Сашей пару уроков русского языка, точь-в-точь повторяя уроки своей матери. Я знаю, как пишутся и произносятся несколько букв и пару слов, но это конечно ничтожно мало. Пробегая глазами по знакомым чисто зрительно буквам, я вновь погружалась в детство. В те времена, когда я была настолько маленькой, что никак не могла дотянуться до книги, а заполучив ее, надолго засиживалась на полу, по нескольку часов перелистывая страницы. Я до сих пор не понимаю, почему меня настолько завораживает эта вещь, ведь я даже не исповедаю никакую религию – в Гленналлене нет церкви. Но, тем не менее, я раз за разом снова брала её в руки и усиживалась на пол, всматриваясь в незнакомые буквы. Возвращаться наверх я не торопилась: что-то подсказывало мне, что я там просто ненужная обуза. Может быть, я и не помешаю им так сильно, но и нуждаться во мне они точно не будут. По крайней мере, Меррит. Сверху начала доноситься музыка и это меня поразило. Захватив стул, я быстро поднялась на второй этаж и зашла в комнату. Тейлор и Саша уже работали, но при этом включили музыку, и поэтому многие их движения напоминали танец. Это выглядело очень красиво, но при этом моментами смешно, потому что ребята дурачились. Зато их работа казалась на удивление слаженной, что не могло не удивлять. Моего присутствия они даже не заметили. Тейлор, как, оказалось, очень хорошо танцевал! Хотя моя подруга рассказывала мне, что в детстве он занимался этим, я и не подозревала, что он настолько хорошо двигается. Саша тоже танцевала неплохо, и вместе они смотрелись просто потрясающе. Иногда они делали небольшие перерывы и тогда уже по-настоящему отрывались. Это было совсем не похоже на танцы как на какой-нибудь дискотеке, где подростки смешно дергаются иногда совсем не в такт музыке – их движения скорее напоминали движения конкурсантов на какой-нибудь танцевальный конкурс. Казалось, что они уже давно отрепетировали многое, что в принципе могло быть правдой. Очень часто Саша спрашивала его мнения по поводу какой-нибудь мелочи, и тогда Меррит просто брал в руку её кисть, с зажатым в ней баллончиком, и рисовал вместе с ней. Они выглядели на удивление гармонично и понимали друг друга с полуслова, что было очень удивительно учитывая то, как недавно они познакомились. Хотя они наверняка уже провели много времени работая вместе, что очень сближает людей. Во время перерывов, танцуя, они были особенно близки. Я про себя понадеялась, что это, в конце концов, закончится лишь хорошей дружбой и не более. Ведь вряд ли у этой пары было бы будущее.
